Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.

New: Глобальный каталог ресурсов для изучения английского языка
GENNIE - ГАЛЕРЕЯ СТИЛЬНЫХ ПОДАРКОВ
 

   Металлы и металлоиды (хим.). -  М.  называется  группа  простых  тел,
обладающих  известными  характерными  свойствами,  которые  в   типичных
представителях резко отличают  М.  от  других  химических  элементов.  В
физическом отношении это по большей части тела твердые при  обыкновенной
температуре,  непрозрачные  (в  толстом  слое),   обладающие   известным
блеском, ковкие, тягучие, хорошие проводники  тепла  и  электричества  и
пр.; в  химич.  отношении  для  них  является  характерной  способностью
образовывать  с  кислородом  основные  окислы,  которые,  соединяясь   с
кислотами, дают соли.  Знакомство  человека  с  М.  началось  с  золота,
серебра и меди, т. е. с М.,  встречающимися  в  свободном  состоянии  на
земной поверхности; впоследствии к ним  присоединились  М.,  значительно
распространенные в природе и легко выделяемые из их  соединений:  олово,
свинец, железо и ртуть. Эти семь М. были знакомы человечеству в глубокой
древности. Между египетскими редкостями  встречаются  золотые  и  медные
изделия, которые, по некоторым данным, относятся к  эпохе  удаленной  на
3000 - 4000 лет от Р. Хр. К этим семи  М.  уже  только  в  средние  века
прибавились цинк, висмут, сурьма и в начале XVIII ст. мышьяк. С половины
XVIII ст. число М. быстро возрастает и в настоящее время доходит до  65.
Ни одно из химических производств  не  способствовало  столько  развитию
химических знаний, как процессы, связанные с получением и обработкой М.;
с историей их связаны важнейшие моменты истории химии. Свойства  М.  так
характерны, что уже в самую раннюю эпоху золото, серебро, медь,  свинец,
олово, железо и ртуть составляли  одну  естественную  группу  однородных
веществ, и понятие о М.  относится  к  древнейшим  химическим  понятиям.
Однако, воззрения на их натуру в  более  или  менее  определенной  форме
являются только в средние века у алхимиков. Правда,  идеи  Аристотеля  о
природе, об образовании всего существующего из 4 элементов (огня, земли,
воды и воздуха) уже тем самым указывали на сложность  М.;  но  эти  идеи
были так туманны, так абстрактны и имели так мало реального в основе!  У
алхимиков понятие  о  сложности  М.  и,  как  результат  этого,  вера  в
возможность превращать одни М.  в  другие,  создавать  их  искусственно,
является  основным  понятием  их  миросозерцания.   Это   понятие   есть
естественный вывод  из  той  массы  фактов,  относящихся  до  химических
превращений М.,  которые  накопились  к  тому  времени.  В  самом  деле,
превращение М. в совершенно непохожую на них окись простым прокаливанием
на воздухе и обратное получение М.  из  окиси,  выделение  одних  М.  из
других,  образование  сплавов,  обладающих   другими   свойствами,   чем
первоначально взятые М. и пр., все это, как будто, должно было указывать
на сложность их натуры. Что касается  собственно  до  превращения  М.  в
золото, то вера в возможность этого  была  основана  на  многих  видимых
фактах. В первое время образование сплавов, цветом  похожих  на  золото,
напр., из меди и цинка, в глазах алхимиков уже  было  превращение  их  в
золото. Им казалось, что нужно изменить только цвет и свойства М.  будут
другие. В особенности много способствовали этой вере плохо  поставленные
опыты,  когда  для  превращения  неблагородного  М.  в  золото   брались
вещества, содержавшие примесь этого золота. Напр., уже в конце XVIII ст.
один копенгагенский аптекарь уверял, что химически  чистое  серебро  при
сплавлении с мышьяком отчасти  превращается  в  золото.  Этот  факт  был
подтвержден изв. химиком Гитоном де Морво (Guyton de Morveau) и  наделал
много шума. В скорости потом было показано, что  мышьяк,  служивший  для
опыта, содержал следы серебра с золотом! Так как из семи известных тогда
М. одни легче подвергались превращениям,  другие  труднее,  то  алхимики
делили их на благородные, совершенные, и неблагородные, несовершенные. К
первым принадлежали золото и серебро, ко  вторым  медь,  олово,  свинец,
железо и ртуть. Последняя, обладая свойствами благородных М., но в то же
время резко  отличаясь  от  всех  металлов  своим  жидким  состоянием  и
летучестью, чрезвычайно занимала тогдашних ученых, и некоторые  выделяли
ее в особую группу; внимание, привлекавшееся ею, было так  велико,  что,
как увидим далее, ртуть стали считать  в  числе  элементов,  из  которых
образованы М., и в ней именно  видели  носителя  металлических  свойств.
Принимая  существование  в  природе  перехода   одних   М.   в   другие,
несовершенных  в  совершенные,  алхимики  предполагали,  что  в  обычных
условиях это превращение идет чрезвычайно медленно,  целыми  веками,  и,
может быть, не без таинственного участия небесных светил, которым  в  то
время приписывали такую большую роль и в судьбе человека.  По  странному
совпадению, М. было числом семь, как и известных тогда планет, а это еще
более указывало на таинственную связь между ними. У алхимиков  М.  часто
носят название планет; золото наз. Солнцем,  серебро  -  Луной,  медь  -
Венерой, олово - Юпитером, свинец - Сатурном, железо - Марсом и ртуть  -
Меркурием. Когда были открыты цинк, висмут, сурьма  и  мышьяк,  тела  во
всех отношениях схожи с М., но у которых одно из характернейших  свойств
металла, ковкость, развито в слабой степени,  то  они  были  выделены  в
особую группу  -  полуметаллов.  Деление  М.  на  собственно  металлы  и
полуметаллы существовало еще в половине ХVIII ст.
   Если М. тела сложные, то что же входит в их состав?  В  первое  время
алхимики считали, что они образованы из двух элементов - ртути  и  серы.
Как сложилось это воззрение - сказать трудно, но его мы  находим  уже  в
VIII ст. По Geber'y доказательством присутствия ртути в  М.  служит  то,
что она их растворяет, и в этих растворах индивидуальность их  исчезает,
поглощается ртутью, чего не случилось бы, если бы в них не  было  одного
общего с ртутью начала. Кроме того ртуть со свинцом давала нечто похожее
на олово. Что касается серы, то, может быть, она взята потому, что  были
известны сернистые соединения, по внешнему виду схожие с М. В дальнейшем
эти простые  представления,  вероятно,  вследствие  безуспешных  попыток
приготовления  М.  искусственно,  крайне  усложняются,  запутываются.  В
понятиях алхимиков, напр. Х  -  XIII  ст.,  ртуть  и  сера,  из  которых
образованы М. не были  та  ртуть  и  та  сера,  которые  имели  в  руках
алхимики. Это было  только  нечто  схожее  с  ними,  обладающее  особыми
свойствами;  нечто  такое,  которое  в   обыкновенной   сере   и   ртути
существовало реально, было выражено в  них  в  большей  степени,  чем  в
других телах. Под ртутью, входящей  в  состав  М.,  представляли  нечто,
обусловливающее неизменяемость их, металлический блеск, тягучесть, одним
словом, носителя металлического вида; под серой  подразумевали  носителя
изменяемости, разлагаемости, горючести М. Эти два элемента находились  в
М. в различном количестве  и,  как  тогда  говорили,  различным  образом
фиксированные; кроме того, они могли быть различной степени чистоты.  По
Геберу, напр., золото состояло из большого количества ртути и небольшого
количества серы высшей  степени  чистоты  и  наиболее  фиксированных;  в
олове, напротив, предполагали много серы и мало ртути, которые  были  не
чисты, плохо фиксированы и  пр.  Всем  этим,  конечно,  хотели  выразить
различное отношение М. к единственному в тогдашнее время могущественному
химическому агенту - огню. При дальнейшем развитии этих воззрений,  двух
элементов -  ртути  и  серы,  -  для  объяснения  состава  М.  алхимикам
показалось недостаточно; к ним присоединили соль,  а  некоторые  мышьяк.
Этим хотели  указать,  что  при  всех  превращениях  М.  остается  нечто
нелетучее, постоянное. Если в природе  превращение  неблагородных  М.  в
благородные совершается веками, то  алхимики  стремились  создать  такие
условия, в которых этот процесс  совершенствования,  созревания  шел  бы
скоро и легко. Вследствие тесной связи химии  с  тогдашней  медициной  и
тогдашней  биологией  идея  о  превращении   М.   естественным   образом
отождествлялась с идеей о росте и развитии организованных тел:  переход,
напр., свинца в золото, образование  растений  из  зерна,  брошенного  в
землю и как бы разложившегося, брожение,  исцеление  больного  органа  у
человека, все это  были  частные  явления  одного  общего  таинственного
жизненного процесса, совершенствования, и вызывались  одними  стимулами.
Отсюда само собой понятно, что таинственное начало,  дающее  возможность
получить  золото,  должно  было  исцелять  болезни,  превращать   старое
человеческое тело в молодое и  пр.  Так  сложилось  понятие  о  чудесном
философском камне. Что касается роли философского  камня  в  превращении
неблагородных М. в благородные,  то  больше  всего  существует  указаний
относительно перехода их в золото, о получении серебра  говорится  мало.
По одним авторам, один и тот  же  философский  камень  превращает  М.  в
серебро и золото; по другим - существуют два рода этого  вещества:  одно
совершенное, другое менее совершенное, и  это  последнее  и  служит  для
получения   серебра.   Относительно   количества   философского   камня,
требующегося для превращения, указания тоже разные. По одним, 1  ч.  его
способна превратить в золото 10000000 ч. М., по другим  100  ч.  и  даже
только 2 ч. Для получения золота плавили какой-нибудь  неблагородный  М.
или брали ртуть и бросали туда философский  камень;  одни  уверяли,  что
превращение происходит мгновенно, Другие же -  мало  помалу  и  пр.  Эти
взгляды на природу М. и на способность  их  к  превращениям  держатся  в
общем в течении многих веков до XVII ст., когда начинают резко  отрицать
все это, тем более, что эти взгляды вызвали появление многих шарлатанов,
эксплуатировавших  надежду  легковерных  получить   золото.   С   идеями
алхимиков в особенности боролся Бойль. "Я бы хотел знать - говорит он  в
одном месте, - как можно разложить золото на ртуть, серу и соль; я готов
уплатить издержки по этому опыту; что касается меня, то я никогда не мог
этого  достигнуть".  После  вековых  бесплодных  попыток  искусственного
получения М. и при том количестве фактов, которые накопились к XVII ст.,
напр. о роли воздуха при горении, увеличении веса М. при окислении, что,
впрочем, знал еще Гебер, в VIII ст., вопрос об элементарности состава М.
казалось был совсем близок к  окончанию;  но  в  химии  появилось  новое
течение, результатом которого явилась  флогистонная  теория,  и  решение
этого вопроса было еще отсрочено на продолжительное время.  Ученых  того
времени  сильно  занимали  явления  горения.  Исходя  из  основной  идеи
философии того времени, что сходство в свойствах тел должно  происходить
от одинаковости начал, элементов, входящих в их состав,  принимали,  что
тела  горючие  заключают  общий  элемент.  Акт  горения  считался  актом
разложения, распадения на элементы; при этом элемент горючести выделялся
в виде пламени, а  другие  оставались.  Признавая  взгляд  алхимиков  на
образование М. из 3-х элементов, ртути,  серы  и  соли,  и  принимая  их
реальное существование в М. горючим началом в них  нужно  было  признать
серу. Тогда другой составной частью М. нужно  было,  очевидно,  признать
остаток  от  прокаливания  М.  -   их   землю,   как   тогда   говорили;
следовательно, ртуть тут не причем. С другой  стороны,  сера  сгорает  в
серную кислоту, которую многие, в силу сказанного, считали более простым
телом, чем сера, и включили в число элементарных тел. Выходила  путаница
и противоречие.  Бехер,  чтобы  согласовать  старые  понятия  с  новыми,
принимал существование в М. земли трех сортов: собственно  землю,  землю
горючую и землю ртутную. В этих то условиях Сталь предложил свою теорию.
По его мнению, началом горючести служит не сера и не  какое-либо  другое
известное вещество, а нечто  неизвестное,  названное  им  флогистон.  М.
образованы  из  флогистона  и  земли;   прокаливание   М.   на   воздухе
сопровождается выделением флогистона; обратное получение М. из его земли
с помощью угля - вещества богатого флогистоном  -  есть  акт  соединения
флогистона с землей.  Хотя  М.  было  несколько  и  каждый  из  них  при
прокаливании давал свою землю, последняя, как элемент,  была  одна,  так
что и эта составная часть М. была такого же  гипотетического  характера,
как и флогистон; впрочем, последователи Сталя иногда  принимали  столько
элементарных земель, сколько было М. Когда Кавендиш при растворении М. в
кислотах  получил  водород  и  исследовал  его  свойства  (неспособность
поддерживать горение, его взрывчатость в смеси с  воздухом  и  пр.),  он
признал в нем флогистон Сталя; М. по его понятиям, состоят из водорода и
земли.  Этот  взгляд  принимался  многими  последователями  флогистонной
теории. Несмотря на видимую стройность теории  флогистона,  существовали
крупные факты, которые никак нельзя было связать с нею. Еще Геберу  было
известно, что М. при обжигании  увеличиваются  в  весе;  между  тем,  по
Сталю,  они  должны  терять  флогистон:   при   обратном   присоединении
флогистона к земле вес полученного М. меньше веса земли.  Таким  образом
выходило, что флогистон должен обладать какимто  особенным  свойством  -
отрицательным  тяготением.  Несмотря   на   все   остроумные   гипотезы,
высказанные для объяснения этого явления, оно было непонятно и  вызывало
недоумение. Когда Лавуазье выяснил роль воздуха при горении  и  показал,
что прибыль в весе М. при обжигании происходит  от  присоединения  к  М.
кислорода воздуха, и таким образом установил, что акт горения М. есть не
распадение на элементы, а, напротив, акт соединения, вопрос о  сложности
М. был решен отрицательно. М. были отнесены  к  простым  телам,  в  силу
основной идеи Лавуазье, что простые тела суть те, из которых не  удалось
выделить других тел. Этого взгляда химия держится поныне.

Начало А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

Курсы английского языка
Африканские косички, мастер-стилист